Открытие пенициллина

Здравствуйте. Меня зовут Александр Флеминг, и я хочу рассказать вам историю о том, как небольшая небрежность в моей лаборатории привела к одному из величайших открытий в истории медицины. В 1920-х годах я был учёным-бактериологом и работал в больнице Святой Марии в Лондоне. Моя лаборатория, признаюсь, не всегда была образцом порядка. Столы были заставлены колбами, пробирками и чашками Петри — это такие неглубокие стеклянные блюдца, в которых мы выращиваем микроскопические организмы. Моей главной задачей было изучение бактерий, особенно одного очень неприятного вида под названием стафилококк. Эти крошечные создания могли вызывать серьёзные болезни, от кожных инфекций до заражения крови, и в те времена у нас было очень мало средств для борьбы с ними. Я проводил бесчисленные часы, наблюдая за ними в микроскоп и пытаясь найти способ их остановить. В августе 1928 года, после долгой и напряжённой работы, я решил, что мне очень нужен отпуск. Лондонское лето было в разгаре, и я мечтал отдохнуть от городской суеты. Собираясь в спешке, я оставил на своём рабочем столе стопку чашек Петри с культурами стафилококков. Я просто забыл их убрать в специальный инкубатор или уничтожить. Тогда я и представить не мог, что эта маленькая оплошность, эта случайная забывчивость, станет началом настоящей революции в медицине и спасёт миллионы жизней по всему миру.

Когда я вернулся в свою лабораторию 3 сентября 1928 года, отдохнувший и полный сил, меня ждала утомительная работа — нужно было навести порядок. Я начал разбирать стопку грязных чашек Петри, которые простояли на столе весь мой отпуск. Я собирался их вымыть и простерилизовать для новых экспериментов. Просматривая одну за другой, я вдруг заметил нечто странное на одной из них. Прямо в центре колонии золотистых стафилококков выросло пятно сине-зелёной плесени, очень похожей на ту, что иногда появляется на хлебе. Это было необычно, но не поразительно — споры плесени летают в воздухе повсюду, и моя лаборатория не была идеально стерильной. Но затем я увидел то, что заставило моё сердце забиться чаще. Вокруг пятна плесени была идеально чистая зона, круг, в котором все бактерии были полностью уничтожены. Они просто растворились. Это был тот самый момент, который учёные называют «Эврика.». Я понял, что эта плесень выделяет какое-то вещество, которое убивает стафилококков. Я немедленно отложил уборку и начал исследовать это явление. Я аккуратно взял образец плесени и начал выращивать её в чистой культуре. Я выяснил, что она относится к роду Penicillium, и поэтому я назвал таинственное вещество, которое она производит, «пенициллином». Мой ум был переполнен волнением и идеями. Я провёл множество экспериментов, доказывая, что пенициллин убивает множество опасных бактерий, но при этом совершенно безвреден для клеток животных и человека. Это было невероятно. Однако передо мной встала огромная проблема: я никак не мог получить достаточное количество чистого пенициллина. Плесень производила его в микроскопических дозах, и выделить его из бульона, в котором она росла, было чрезвычайно сложно. Я опубликовал свои результаты в 1929 году, но, к моему разочарованию, научное сообщество не проявило к ним большого интереса, а я сам не смог продвинуться дальше в создании лекарства.

Моё открытие оставалось почти незамеченным почти десять лет. Я знал, что у пенициллина огромный потенциал, но у меня не было ни ресурсов, ни знаний в области химии, чтобы превратить его в лекарство. Но затем, на пороге Второй мировой войны, за мою работу взялись двое блестящих учёных из Оксфордского университета — Говард Флори и Эрнст Борис Чейн. Они были настоящими мастерами биохимии. Прочитав мою старую статью, они собрали целую команду и разработали сложнейший процесс очистки и массового производства пенициллина. Их работа пришлась как нельзя кстати. Когда началась война, пенициллин стал настоящим чудом. Он спасал тысячи солдат от смерти в результате раневых инфекций, которые раньше считались смертельными. Впервые в истории у врачей появилось мощное оружие против бактерий. В 1945 году, после окончания войны, мне, Говарду Флори и Эрнсту Чейну присудили Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Стоя на церемонии награждения, я думал о том, какой долгий и извилистый путь прошла эта маленькая сине-зелёная плесень из моей неубранной чашки Петри. Моя история — это напоминание о том, что великие открытия не всегда происходят по плану. Иногда они начинаются со случайности, с наблюдательности и с готовности увидеть нечто удивительное в самом обычном. И это также история о силе сотрудничества, ведь только благодаря совместным усилиям моё случайное открытие смогло изменить мир и подарить надежду миллионам людей.